Reblogged from Prague Post with permission by the co-author, Marianne Skånland. The additional information and links were made available by the co-author in the following post. English translation from Norwegian by Marianne Skånland. The original article was written by Jan Simonsen, a former member of the Norwegian Parliament and the Committee on Legal Affairs and Human Rights in the Council of Europe.

Russian translation follows below the English version.
Перевод на русский Галины Тасевой следует после английской версии статьи.

The Norwegian Embassy in Bucharest has published a fairly long statement about the Norwegian Child Welfare Services (Barnevernet) on its webpage.

It’s probably the same information other Norwegian embassies spread to various countries.

This statement is inaccurate and in part downright untrue. It is aimed at showing a rosy picture of a system which is felt by thousands of Norwegians as abusive and has triggered large demonstrations not only in Bucharest and other European capitals but in Norway too.

The Norwegian child welfare service – Children in cross-border situations

The Embassy writes:
“In 2014, approximately 53.000 children received measures from the child welfare service in Norway. More than eight out of ten of these cases were voluntarily assistive measures for children and families.”

The number of children receiving assistance from the Child Welfare Services is of course completely irrelevant in relation to the problem: that many children in Norway are taken away from their parents. The statistics of The Norwegian Directorate for Children, Youth and Family Affairs show that 11,200 children and young individuals lived in Norwegian foster homes in 2014. In the course of the year 1,665 children were taken from their parents involuntarily. Every day around the year, then, 3 – 4 children are taken from their parents (Barn som får hjelp fra barnevernet).

The Embassy writes that an order for transfer of care is issued by a special Norwegian court or an ordinary court, “and only when the child is subject to serious neglect, maltreatment or abuse”, and adds that “Placing a child outside the home without the parents’ consent is always a measure of last resort.”

This is a serious allegation, indirectly implying grave accusations against the parents, who have scant possibilities of defending themselves. In a case against a Czech mother, her going to the media with her case was used against her in the appeal court.

The Embassy’s claim that children are only taken from their parents when there is “serious neglect, maltreatment or abuse” is so far from the truth that it may be characterised as a serious lie.

Several hundred cases were examined by Dr. of science Åge Simonsen, whose conclusion was that few of the transfers of care were motivated in real care failure, rather they were done after a subjective assessment by a bureaucrat in the Child Welfare Services that the parents “lacked in ability to care”. They were not evaluated as able enough to be parents.

This also actually agrees with the statistics of the Directorate for Children, Youth and Family Affairs, statistics of the 20 most frequent reasons why the Child Welfare Services take action. At the top of the list we find “The parents lack in parenting abilities.” In an interview with the Norwegian newspaper Verdens Gang, lawyer Thea Totland says that she has noted over the last few years increasingly many cases in which there is no question of evident care failure, “but that the ability to care is judged on the basis of opinion and on the basis of a number of demands which many are not able to fulfil” (my translation). Many Norwegian lawyers are in agreement with Totland’s assessment.

What, then, are the demands posed by the Child Welfare Services as diagnostic for parents not having sufficient ability to raise their children?

Professor Marianne Skånland is probably the person in Norway who has for the longest period of years monitored our Child Welfare Services with critical eyes and has studied the field most thoroughly. In an article she lists arguments used by the child protection agencies in Norway and the other Nordic countries saddled with the same official system. From 69 examples I have selected five as representative:
(Hva skal til for at barnevernet skiller barn og foreldre? from An incomplete list of reasons given –)

1: The psychologist registered that the mother could not make an omelet to his satisfaction and she cuts the bread into too thick slices.
2: The child looks eagerly at strangers around it and smiles at them. This means that it is not attached to its mother.
3: The baby turns its face the wrong way when its father washes it.
4: The mother wants to let the children’s grandmother bring them to and from physiotherapy and other medical treatment which they need, instead of taking them herself. In this the mother puts her own interests before the children’s.
5: When visiting the children the grandmother wanted to embrace them. The CPS had to stop that, since it can create an unwanted attachment.

The Embassy writes that “Parents are entitled to a due process, including a lawyer paid for by the government, the right to be heard and the right to appeal the decision”.

On paper that is correct. But the judicial process is illusory. Case law shows that it never succeeds. Norwegian lawyers confirm that this is so. While the cases run in the courts, the children are in the hands of foster parents, and the Child Welfare Services therefore advance as an argument against the biological parents that the children have adapted to their new “parents” and that it would be traumatic for them to be torn away from their new environment. This argument is maintained even more strongly with time and is approved by the courts.

In sum, it must be said that in most cases the Child Welfare Services take children from their parents on the basis of a subjective judgement of “lack of ability to care”, with very flimsy arguments. The attitude right from the start is that the major responsibility for our children is the prerogative of the state, not of the parents. Parents and children are daily subject to these abusive actions from the Child Welfare Services. They affect both Norwegian parents and foreign parents in Norway. Even the children of asylum seekers, children who have been confiscated by the Norwegian Child Welfare Services, are kept on permanently with Norwegian foster parents, whereas their parents are expelled from Norway.

In the wake of the Child Welfare Services we have seen human catastrophes, destroyed families, and in some cases parents who have taken their own lives or have ended up as drug abusers in their desperation over having lost that which is most precious to them. A report from the Norwegian Institute for Urban and Regional Research shows that foster children in Norway take their lives eight times as frequently as other children do (pp 12-13 of the report).

This is the truth of the Norwegian Child Welfare Services which the Norwegian Embassy in Bucharest has not wanted to inform the Romanian public about.

Перевод статьи на русский:

Ян Симонсен
Посольство Норвегии в Бухаресте рисует глянцевую картину норвежской службы защиты прав детей (Barnevern)

Оригинальное заглавие:
Jan Simonsen:

 Norsk ambassade med grove bløffer om norsk Barnevern

Посольство Норвегии в Бухаресте опубликовало на своей странице обширную информацию о норвежской службе защиты прав детей и опеки Барневернет (Barnevernet). Доклад не точен и местами откровенно не верен и имеет целью нарисовать лакированную картинку системы, которую тысячи норвежцев воспринимают как вмешательство в жизнь семьи и нарушение прав ее членов, и действия которой вызвали многочисленные демонстрации не только в Бухаресте и других европейских столицах, но и в самой Норвегии.
„В 2014 примерно 53.000 детей находились под различными формами опеки службы защиты прав детей. Более восьми из каждых 10 этих случаев составляли решения о получении помощи детям и семьям, принятые на добровольной основе“, говорится в докладе посольства. Однако сведения о том, как много детей получают помощ от службы опеки разумеется полностью иррелевантны по отношению к проблеме – как много норвежских детей изъяты от своих родителей. В 2014 году 11200 детей проживали у приемных родителей, что следует из статистики Директората по делам детей Норвегии. В течение года 1665 детей были принудительно изъяты из семей. Круглый год, буквально через день и год за годом 3-4 ребенка лишаются родитилей по решению службы опеки.

Посольство пишет, что решение об установлении опеки издается специальным или ординарным судом и „только в случае если ребенок систематично подвергается плохому обращению, унижению или нарушениям его прав“. „ Содержать ребенка вне дома без родительского на то согласия всегда является последней возможностью“, сообщается в докладе.

Это существенный аргумент, чтобы косвенно направить тяжелые обвинения в сторону родителей, имеющих мало возможностей защититься. В одном из дел, заведенном против чешской матери, в апеллативном суде против нее было использовано обвинение, что она обратилась к СМИ за помощью в ее вопросе.

Утверждения посольства о том, что дети отнимаются от родитилей только в том случае, если налицо предшествовавшее „систематичное плохое обращение, унижение или нарушениям прав ребенка“ настолько некорректно, что может быть охарактеризовано как грубая ложь.

Изучение сотен подобных дел, предпринятое доктором наук Оге Симонсен (dr. science Åge Simonsen) показывает, что редчайшие случаи передачи прав на детей органам опеки были обоснованы пренебрежением к заботе о детях, невыполнением родительских обязанностей, а чаще всего были взяты под опеку в результате субъективной оценки какого-то бюрократа из данной службы Барневернет, гласящей что родители „не обладают навыками воспитания детей“. Они были признаны недостаточно способными родителями.

Эта картина соответствует и собственной статистике Директората по делам детей, относительно 20 признанных им случаев неправомерного вмешательства службы опеки в дела семьи. Первым в списке оснований для этих действий стоит формулировка: „Родители не имеют родительских навыков“. В одном интервью данном норвежской газете “Verdens Gang“, адвокат Thea Totland сказала, что в последние годы она отмечает все больше дел, где речь не идет о явном пренебрежении заботой о детях“, но где оценка заботы о детях надуманна и исходит из требований, которые многие семьи не в состоянии выполнить.

И что же должно следовать если служба опеки Барневернет считает, что родители не имеют соответствующих способностей чтобы растить своих детей?

Профессор Марианне Сконланд, является скорее всего тем человеком в Норвегии, которая на протяжение наибольшего количества лет пристально следит за деятельностью службы защиты прав детей страны, и которая всесторонне знакома с существующими проблемами в системе. В одной из своих статей по данному вопросу она анализирует аргументы, использованные барневернет и аналогичными службами других стран Северной Европы, страдающими от таких же государственных систем. Из 69 использованных ею примеров судебных дел по поводу установления опеки, я приведу только пять наиболее репрезентативных:

1: Психолог констатировал, что мать ребенка не смогла как следует приготовить омлет (в присутствие психолога, чтобы продемонстрировать ему свои умения), и что она режет хлеб слишком толстыми ломтями.
2: Ребенок смотрит с любопытством на незнакомых вокруг и улыбается им. Это значит, что он не испытывает привязанности к своей матери.
3: Грудной ребенок наклоняет голову не в ту сторону, когда отец его умывает.
4: Мать хочет отправить детей к физиотерапевту и на другие необходимые медицинские процедуры в сопровождении их бабушки вместо того чтобы сопровождать их самой.
5: Когда дети посещают бабушку, она обнимает их.

Барневернет должна была прекратить это, так как это может создать нежелательную привязанность.

Посольство заявляет, что “родители имеют право на справедливое разбирательство, включая адвоката, услуги которого оплачивает правительство, они также имеют право быть выслушанными и право обжаловать решение“. Это верно на бумаге. Но правовое исследование вопроса иллюзорно. Правовая практика такова, что она к этому почти никогда не приводит. Это подтверждают и норвежские адвокаты. На все время судебного разбирательства дети передаются приемным родителям , и благодаря этому на суде служба опеки использует против биологических родителей как аргумент, то что дети якобы привыкли к своим новым “родителям“, и что их можно травматизировать, отрывая их от их новой среды. Чем больше времени проходит, тем сильнее нажимают на этот аргумент, получивший силу тарана, пробивающего систему правосудия.

Суммируя сказанное будет правильно отметить, что служба защиты прав детей в большинстве случаев отнимает детей у родителей исходя из очень слабо аргументированной умозрительной оценки об “отсутствии внимания к детям“. Постановка вопроса такова, что государство а не родители несут главную ответственность за наших детей. И дети и родители сегодня подвергаются этому натиску со стороны барневернет. Это касается как норвежских так и не норвежских родителей, пребывающих постоянно или временно в Норвегии. Даже у беженцев, которым отказано в этом статусе и высылаемых из страны, отбирают детей и передают их на воспитание приемным родителям норвежцам (это бездетные семьи, нередко на профессиональной основе нанятые государством и получающие соответствующую зарплату за воспитание чужих детей до 17-летнего возраста в семейных условиях. – примечание переводчика).

Занимаясь этим вопросом приходится увидеть своими глазами человеческие катастрофы, разрушенные семьи и, в отдельных случаях родителей, покончивших с собой или ставших в конце концов наркоманами от муки, потеряв самое дорогое что у них было. Согласно отчёту Норвежского института изучений городских и региональных проблем, приёмные дети кончают жизнь самоубийством в 8 раз чаще, чем другие дети (см. стр. 12-13 отчёта).

Такова правда о норвежской службе опеки, о которой норвежское посольство в Бухаресте не желает информировать румынских граждан. В добавок ко всему Барневернет потеряло доверие. Это приводит к тому, что родители, нуждающиеся в помощи избегают обращаться за нею из страха что результатом будет не та помощь, которая им нужна, а что у них отберут детей.

Перевод: Г.Тасева
Редактура: С. Соколов